Уважаемые читатели, я решил продолжить свой, с позволения сказать, эксперимент и предлагаю вашему вниманию еще один авторский материал, опубликованный в марте нынешнего года в газете “Айна”.

***

Мониторинговая группа Совета прессы Азербайджана оценила действия некоторых журналистов, освещавших 10 марта несанкционированную акцию протеста против солдатских смертей на площади Фонтанов, как несоответствующие профессиональным нормам и этике. Следует отметить, что в работе мониторинговой группы принимали участие и сотрудники МВД страны. Группа в составе спецов из СП и МВД утверждает, что журналисты, не все, конечно, одетые в жилеты с надписью “Пресса”, злоупотребляя преимуществами данных жилетов глубоко проникали в ряды протестующих и занимались всем, кроме как своими прямыми обязанностями. И исходя из этого, группа пришла к выводу, что действия этих людей ничего общего с журналистикой не имеют, так как главной обязанностью журналистов является правдивое и беспристрастное освещение событий.

Все старо как мир. Поведение журналистов при освещении самых горячих и порой жестоких событий является предметом споров с давних пор. Скорее всего, этому спору не будет конца. Как говорится, сколько людей, столько и мнений. Ну вот, скажем, кадры, снятые с кровавого побоища в Ходжалы нашим покойным коллегой, Национальным героем Чингизом Мустафаевым. Леденящая сердце ужасная картина. И Чингиз… плачет, потому как, кроме того, что он журналист, он еще и человек. И несмотря на то, что он, грубо говоря, “на работе” и должен выполнять свой профессиональный долг журналиста, он не может сдержать слез, потому как он в тот момент был прежде всего человеком и потом уже журналистом. Хотя можно сказать и такое, что он, будучи профессионалом, не должен был расслабляться. Но просто язык не поворачивается.

Помню, как после президентских выборов 2003 года пытались оправдать избиение журналистов во время массовых волнений их нахождением в толпе протестующих и якобы ярым сопротивлением блюстителям порядка. Я не исключаю, что кто-то из моих коллег с тем, чтобы не быть избитым, активно оборонялся. Я даже в одном из своих интервью говорил, что журналист, взявший в руки камень, с того самого момента теряет свою неприкосновенность. Но сколь бы правильно ни звучала данная мысль теоретически, она столь же далека от реальности. Одно дело философствовать за чашкой кофе, удобно устроившись в кресле, другое же дело умудриться не забыть, что ты журналист, когда тебе уже разбили голову. Как то было в случае с моим коллегой и другом Арифом Алиевым в те дни. Протестующие разбили ему голову в кровь, а полиция задержала, утверждая, что он один из активистов непокорных. И как тут не протестовать, скажите на милость?

Хочу подытожить материал историей лауреата Пулитцеровской премии от 1994 года, фотокорреспондента из Южной Африки Кевина Картера. Кевин Картер был членом известной в то время группы фотокорреспондентов, называвших себя Bang-bang team, что в переводе означает буквально “безбашенные”. И он вместе со своими коллегами всегда работал в наиболее опасных и “горячих точках” планеты. Кстати, Картер не был единственным из этой группы фотокорреспондентов, получившим Пулитцера. Так вот он в 1993 году во время освещения событий в Судане стал свидетелем ужасающей сцены, когда крупный стервятник буквально сторожил умирающую от голода малышку, с тем чтобы добить ее. Картер решил сделать снимок и, чтобы он получился более действенным и качественным, долгое время выбирал подходящий ракурс и сделал-таки снимок с 10 метров именно в тот самый момент, когда вконец остервеневший стервятник уже занес клюв, чтобы нанести смертельный удар. Кевин Картер успел спасти несчастную девочку и получил за тот снимок Пулитцера. Однако был подвергнут буквально публичному auto-da-fe, и это несмотря на то, что первым эту работу опубликовал The New-York Times.

Интересно, каковой была бы оценка совместной мониторинговой группы Совета Прессы и отечественного Скотланд-Ярда действий Кевина Картера? Что бы написала группа в своем отчете? Что он сделал то, что и должен был сделать честно и беспристрастно, сообразно профессиональному долгу, или все же осудила бы его за то, что тот забыл, что он прежде всего человек и должен был спасти девочку вопреки всему, тем более профессиональному долгу?

И вообще, в высшей степени интересно, о чем думал и какие чувства обуревали Картера в тот момент? Наверняка он стоял перед непростым выбором – либо Пулитцер и всемирная известность, либо ничего, сделать свою работу или спасти человеческую жизнь… Как бы там ни было, в тот день Картеру повезло – он сделал снимок, тянущий на Пулитцера, и в то же самое время не дал стервятнику лишить девчушку жизни. Словом, все получилось как нельзя лучше. Но ведь не всегда же так везет!

Чему подтверждением может служить сама же дальнейшая судьба Картера. Он, в том же 1994-м не успев даже вкусить лавров Пулитцера, наложил на себя руки. Его сломили обструкция, которой его подвергла общественность из-за злополучного снимка, постоянные сцены насилия и ужасы, свидетелем которых ему приходилось быть, убийства, совершаемые перед его камерой, которые он не в силах был предотвратить, и наконец материальная необеспеченность. Все это привело 33-летнего парня к трагическому концу – самоубийству.

Ну и как теперь все это оценить, скажите на милость, уважаемый читатель?!
Источник: http://www.zerkalo.az/2013/stervyatnik/